Не ждите чуда - чудите сами.
Народ, колитесь, у кого треугольные зрачки?
четверг, 14 июня 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
это так... всерьёз не воспринимать...
Я не хочу, чтоб ты сказал, что - было
Да замолчи ты, к чёрту! Всё уже...
Мне под окном вчера собака выла
Про не приласканных неласковых ежей.
Я защищаюсь просто! Защищаюсь
От всех таких, как ты и как они.
И я, наверно, в этом не раскаюсь,
Я не умею каяться, звонить...
Я не умею - сожалеть о бывшем.
А о не бывшем странно не жалеть.
я не реву - меня и не услышать,
Напополам разорванный валет.
Смотри, улыбка. Правда, так привычно?
Ёж улыбается, колючки - наголо.
Валет разорван. Это не критично.
Я у Алисы странный бармаглот.
Я не хочу, чтоб ты сказал, что - было
Что всё заброшено в помойку... что, в тайник?
Ты не пытался даже, правда, мило?
А сквозь глаза ежа смотрел двойник.
Я не хочу, чтоб ты сказал, что - было
Да замолчи ты, к чёрту! Всё уже...
Мне под окном вчера собака выла
Про не приласканных неласковых ежей.
Я защищаюсь просто! Защищаюсь
От всех таких, как ты и как они.
И я, наверно, в этом не раскаюсь,
Я не умею каяться, звонить...
Я не умею - сожалеть о бывшем.
А о не бывшем странно не жалеть.
я не реву - меня и не услышать,
Напополам разорванный валет.
Смотри, улыбка. Правда, так привычно?
Ёж улыбается, колючки - наголо.
Валет разорван. Это не критично.
Я у Алисы странный бармаглот.
Я не хочу, чтоб ты сказал, что - было
Что всё заброшено в помойку... что, в тайник?
Ты не пытался даже, правда, мило?
А сквозь глаза ежа смотрел двойник.
среда, 13 июня 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Простейший пример.
Еду в метро. Толкучка - не час пик, но где-то рядом. Сижу. Передо мной стоит стильный молодой мужчина в плаще. И вдруг у него из-за пазухи прямо мне на ногу выпадает пистолет. Судя по ощущениям моих несчастных пальцев - настоящий. Мужчина с трудом дотягивается и возвращает оружие на родину - и слава богу, хоть теперь застёгивает свою наплечную кобуру! И хоть бы кто внимание обратил! А у придурка надо отобрать стрелялку. Хорошо хоть, оно на предохранителе было, а если б нет?
К слову. Пушка явно была не газовая.
Еду в метро. Толкучка - не час пик, но где-то рядом. Сижу. Передо мной стоит стильный молодой мужчина в плаще. И вдруг у него из-за пазухи прямо мне на ногу выпадает пистолет. Судя по ощущениям моих несчастных пальцев - настоящий. Мужчина с трудом дотягивается и возвращает оружие на родину - и слава богу, хоть теперь застёгивает свою наплечную кобуру! И хоть бы кто внимание обратил! А у придурка надо отобрать стрелялку. Хорошо хоть, оно на предохранителе было, а если б нет?
К слову. Пушка явно была не газовая.
четверг, 07 июня 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Сижу я сижу, а чего-то страшно не хватает. Встаю, иду до холодильника, достаю пакет молока, возвращаюсь, вставляю в него трубочку и пью.
Хорошо...
Хорошо...
Не ждите чуда - чудите сами.
Люди, поработайте бетами! Только что написано, ткните носом в дыры.
Фанфик по Дозорам, названия пока нет.
Немного юмора, немного красивостей.
Ни в одном месте не вычитано. Сама ещё не читала.
Макс смотрел на него глазами, полными яростного пламени, один только лишь взгляд этого странного Светлого маньяка вполне мог поспорить эффективностью с Плетью Шааба. Всё притихло в мире, подавленное бурей эмоций, направленных на одну единицу мироздания. Наконец-то! После стольких мучений, после всего пережитого, выстраданного – ОН в его руках! Весь, целиком! И с ним можно сделать всё, что подскажет самая извращённая фантазия...
Ещё не подозревающий о своей горькой участи, факс стоял на столе перед Инквизитором, рядом сиротливо свернулась пара проводов.
Выключенный. Сломленный. Ненужный.
– КАК ЖЕ Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!
Думал ли Великий Охотник за Нечистью, когда его передавали Инквизиции, что его искупление станет ТАКИМ? Что символом его перекрученной жизни окажется тупое изобретение человеческой мысли, не знакомой с Иными возможностями. И ведь даже не спихнуть всё на происки Тёмных...
Когда выяснилось, что секретарь координационного отделения Сумеречного Дозора понадобился на задании, с которым Максиму, по скудости опыта, ещё не справиться, он воспринял своё временное назначение философски, даже с тайным облегчением. Чудес (в основном таких, каких лучше бы не надо) вокруг неожиданно проявилось столько, что обычная человеческая работа казалась островком стабильности. Размеренности. Покоя...
ЩАЗ-З! Кто знал, что день обзвона по межгороду равняется дню пребывания грешника в пятом кругу ада?!
Факс. Так называлось самое зловещее орудие.
Как назло – белый. Шершавый. Такой безобидный с виду.
Белая коробочка с трубкой и кнопками: символ унижений при разговорах с обычными людьми – Иные не занимаются поставками воды, электричества и туалетной бумаги в филиалы Инквизиции по всей России.
Первый день Максим выдержал. Второй – пережил. Третий... Третьего он не помнил.
Недозвон. Обрыв факса (и долгие уговоры женщины на том конце провода принять или выслать проклятую бумажку, а магия почти не действует, когда это приходится делать в пятый раз подряд).Вечное "занято", "руководства нет на месте", "перезвоните по телефону", "здесь квартира", "ответственный в отпуске"... А то, что каждое с чувством исторгнутое проклятие вешало на аппарат нехилую воронку, только прибавляло забот.
Его жена, вспомнил Максим, она когда-то около года работала оператором на телефоне. Как же он не разглядел святую мученицу рядом с собой?!
На четвёртый день постоянный секретарь вернулся из командировки и поделился радостной вестью: он выбил у начальства новый факс!
– А... что этот? – с затаённой дрожью, ещё сам для себя не сформулировав собственных чаяний, спросил Макс.
– Выкину, наверное, – пожал плечами секретарь.
– А можно... я?
– Что – ты?
– Я его выкину?!
Секретарь настороженно посмотрел на свою временную замену, смутно вспоминая его досье. И выписки психиатра. И собственный первый день.
– Забирай, – разрешил он и поспешно ретировался, не уверенный, что ему стоит присутствовать при расправе.
В его руках.
Эдгар заглянул в кабинет спустя примерно пол часа. Картина, представшая его глазам, заставила вздрогнуть, но он же мужественный Дозорный Инквизитор! И мудрый опытный Тёмный к тому же.
– Прямо здесь? – осторожно спросил он, от греха подальше прикрывшись парой щитов.
– Нет, – не оборачиваясь, ровным голосом сообщил Максим. – Боюсь, я тут сейчас всё на кирпичики.
– Гм-м... А тогда где?
– Пока не знаю. Пустырь какой-нибудь. И молоток. Можно бензопилу. Или подыскать крепкие перчатки, я эту нежить собственными руками...
– Если хочешь, я тут одно место знаю...
Когда Максим обернулся, Эдгар сильно усомнился в разумности своего вмешательства, но исчезать было уже поздно.
Машина упорно тарахтела по дорогам уже часа два. Всё-таки, хорошо иногда быть Иным! Меньше мучений с пробками, ограничениями скорости, гаишниками, и путь, у обычных смертных занимающий около шести часов, близится к концу. Ага, особенно если ведёт Инквизитор.
Нормальное дорожное покрытие закончилось некоторое время назад, но машина шла плавно – ещё один плюс в пользу Иного в быту.
– Ну и куда мы едем? – наконец-то спросил Максим.
Эдгар подавил желание посмотреть на пассажира в зеркальном отражении. И так прекрасно знал, что там увидит: начинающего Инквизитора и его первая ведьм... м-м... жертва.
– Селигер, – ответил Эдгар.
– ?..
– Озеро такое.
– Сам знаю. Туристов пугать?
– Разве что твоими зверствами, – буркнул сам себе Эдгар и добавил громче: – Ну ты же хотел уединённое место?
Макс не ответил.
Избранное Эдгаром место действительно находилось на оживлённом берегу. Между соснами по берегу тянулись стоянки, занятые разноцветными палатками, тентами и машинами. Но если Иной знает, что хочет найти – найдёт быстро. Очень скоро Инквизитор осторожно вырулил сквозь полосу деревьев и заглушил мотор на пустой прогалине. Оторвав уже несколько сонный взгляд от ненавистного аппарата, бывший светлый выглянул в окно. Потом открыл дверь. Вышел.
Перед ним раскинулась приятная водная гладь, чуть зеленоватая от своей внутренней жизни, чуть серая из-за отражённого хмурого неба, а где-то вдалеке её возмутила пролетевшая мимо по своим делам моторка. Через минуту маленькие волны докатились до берега и выплеснулись на него миниатюрными моделями цунами: раз, другой... Жужжание лодки разнеслось над озером и затихло, даже прежде, чем волны достигли берега, и их плеск был слышен очень отчётливо.
Тишина.
Потом подул ветер. Он заставил закрыть глаза и... услышать море. Прибой. Память о Крыме из раннего советского детства. Где-то ещё визгливый женский голос звал детей из воды, но он не раздражал, словно так и надо. Макс открыл глаза, стараясь стряхнуть наваждение, напоминая себе, что слышит не прибой, это кроны деревьев. А на другом берегу из низкой зелени поднимались купола белой церквушки. Тоненький отчётливый луч, пробившийся сквозь серо-синюю муть в небе, заставил её светиться. И – чудо – радуга колесом: ясная, яркая, невероятная. Ось колеса утонула в зелёной лесной массе, на лучи-спицы стремились от обода к ней.
– А законы физики это позволяют? – хрипло-растеряно выдохнул Макс.
Эдгар промолчал.
Инквизиторы стояли на берегу. Прохлада от серой воды, такой золотой у самых ног.
Наконец, Макс встряхнулся и словно бы с удивлением посмотрел на факс в своих руках. Эдгар перехватил его взгляд.
– Будешь бесчинствовать? – уточнил он.
– Да чёрт с ним, – вздохнул Макс.
Эта белая коробочка казалась теперь такой жалкой, как пластмассовая детская игрушка. Ну чего на неё злиться?
Иные уезжали прочь, увозя с собой мир и тишину. А на берегу Селигера, у корней одной из молодых сосен, остался стоять крест, сделанный из двух перемотанных изолентой веток. В конце концов, разве не это образ действий настоящего инквизитора? Простить и закопать.
Фанфик по Дозорам, названия пока нет.
Немного юмора, немного красивостей.
Ни в одном месте не вычитано. Сама ещё не читала.
Макс смотрел на него глазами, полными яростного пламени, один только лишь взгляд этого странного Светлого маньяка вполне мог поспорить эффективностью с Плетью Шааба. Всё притихло в мире, подавленное бурей эмоций, направленных на одну единицу мироздания. Наконец-то! После стольких мучений, после всего пережитого, выстраданного – ОН в его руках! Весь, целиком! И с ним можно сделать всё, что подскажет самая извращённая фантазия...
Ещё не подозревающий о своей горькой участи, факс стоял на столе перед Инквизитором, рядом сиротливо свернулась пара проводов.
Выключенный. Сломленный. Ненужный.
– КАК ЖЕ Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!
Думал ли Великий Охотник за Нечистью, когда его передавали Инквизиции, что его искупление станет ТАКИМ? Что символом его перекрученной жизни окажется тупое изобретение человеческой мысли, не знакомой с Иными возможностями. И ведь даже не спихнуть всё на происки Тёмных...
Когда выяснилось, что секретарь координационного отделения Сумеречного Дозора понадобился на задании, с которым Максиму, по скудости опыта, ещё не справиться, он воспринял своё временное назначение философски, даже с тайным облегчением. Чудес (в основном таких, каких лучше бы не надо) вокруг неожиданно проявилось столько, что обычная человеческая работа казалась островком стабильности. Размеренности. Покоя...
ЩАЗ-З! Кто знал, что день обзвона по межгороду равняется дню пребывания грешника в пятом кругу ада?!
Факс. Так называлось самое зловещее орудие.
Как назло – белый. Шершавый. Такой безобидный с виду.
Белая коробочка с трубкой и кнопками: символ унижений при разговорах с обычными людьми – Иные не занимаются поставками воды, электричества и туалетной бумаги в филиалы Инквизиции по всей России.
Первый день Максим выдержал. Второй – пережил. Третий... Третьего он не помнил.
Недозвон. Обрыв факса (и долгие уговоры женщины на том конце провода принять или выслать проклятую бумажку, а магия почти не действует, когда это приходится делать в пятый раз подряд).Вечное "занято", "руководства нет на месте", "перезвоните по телефону", "здесь квартира", "ответственный в отпуске"... А то, что каждое с чувством исторгнутое проклятие вешало на аппарат нехилую воронку, только прибавляло забот.
Его жена, вспомнил Максим, она когда-то около года работала оператором на телефоне. Как же он не разглядел святую мученицу рядом с собой?!
На четвёртый день постоянный секретарь вернулся из командировки и поделился радостной вестью: он выбил у начальства новый факс!
– А... что этот? – с затаённой дрожью, ещё сам для себя не сформулировав собственных чаяний, спросил Макс.
– Выкину, наверное, – пожал плечами секретарь.
– А можно... я?
– Что – ты?
– Я его выкину?!
Секретарь настороженно посмотрел на свою временную замену, смутно вспоминая его досье. И выписки психиатра. И собственный первый день.
– Забирай, – разрешил он и поспешно ретировался, не уверенный, что ему стоит присутствовать при расправе.
В его руках.
Эдгар заглянул в кабинет спустя примерно пол часа. Картина, представшая его глазам, заставила вздрогнуть, но он же мужественный Дозорный Инквизитор! И мудрый опытный Тёмный к тому же.
– Прямо здесь? – осторожно спросил он, от греха подальше прикрывшись парой щитов.
– Нет, – не оборачиваясь, ровным голосом сообщил Максим. – Боюсь, я тут сейчас всё на кирпичики.
– Гм-м... А тогда где?
– Пока не знаю. Пустырь какой-нибудь. И молоток. Можно бензопилу. Или подыскать крепкие перчатки, я эту нежить собственными руками...
– Если хочешь, я тут одно место знаю...
Когда Максим обернулся, Эдгар сильно усомнился в разумности своего вмешательства, но исчезать было уже поздно.
Машина упорно тарахтела по дорогам уже часа два. Всё-таки, хорошо иногда быть Иным! Меньше мучений с пробками, ограничениями скорости, гаишниками, и путь, у обычных смертных занимающий около шести часов, близится к концу. Ага, особенно если ведёт Инквизитор.
Нормальное дорожное покрытие закончилось некоторое время назад, но машина шла плавно – ещё один плюс в пользу Иного в быту.
– Ну и куда мы едем? – наконец-то спросил Максим.
Эдгар подавил желание посмотреть на пассажира в зеркальном отражении. И так прекрасно знал, что там увидит: начинающего Инквизитора и его первая ведьм... м-м... жертва.
– Селигер, – ответил Эдгар.
– ?..
– Озеро такое.
– Сам знаю. Туристов пугать?
– Разве что твоими зверствами, – буркнул сам себе Эдгар и добавил громче: – Ну ты же хотел уединённое место?
Макс не ответил.
Избранное Эдгаром место действительно находилось на оживлённом берегу. Между соснами по берегу тянулись стоянки, занятые разноцветными палатками, тентами и машинами. Но если Иной знает, что хочет найти – найдёт быстро. Очень скоро Инквизитор осторожно вырулил сквозь полосу деревьев и заглушил мотор на пустой прогалине. Оторвав уже несколько сонный взгляд от ненавистного аппарата, бывший светлый выглянул в окно. Потом открыл дверь. Вышел.
Перед ним раскинулась приятная водная гладь, чуть зеленоватая от своей внутренней жизни, чуть серая из-за отражённого хмурого неба, а где-то вдалеке её возмутила пролетевшая мимо по своим делам моторка. Через минуту маленькие волны докатились до берега и выплеснулись на него миниатюрными моделями цунами: раз, другой... Жужжание лодки разнеслось над озером и затихло, даже прежде, чем волны достигли берега, и их плеск был слышен очень отчётливо.
Тишина.
Потом подул ветер. Он заставил закрыть глаза и... услышать море. Прибой. Память о Крыме из раннего советского детства. Где-то ещё визгливый женский голос звал детей из воды, но он не раздражал, словно так и надо. Макс открыл глаза, стараясь стряхнуть наваждение, напоминая себе, что слышит не прибой, это кроны деревьев. А на другом берегу из низкой зелени поднимались купола белой церквушки. Тоненький отчётливый луч, пробившийся сквозь серо-синюю муть в небе, заставил её светиться. И – чудо – радуга колесом: ясная, яркая, невероятная. Ось колеса утонула в зелёной лесной массе, на лучи-спицы стремились от обода к ней.
– А законы физики это позволяют? – хрипло-растеряно выдохнул Макс.
Эдгар промолчал.
Инквизиторы стояли на берегу. Прохлада от серой воды, такой золотой у самых ног.
Наконец, Макс встряхнулся и словно бы с удивлением посмотрел на факс в своих руках. Эдгар перехватил его взгляд.
– Будешь бесчинствовать? – уточнил он.
– Да чёрт с ним, – вздохнул Макс.
Эта белая коробочка казалась теперь такой жалкой, как пластмассовая детская игрушка. Ну чего на неё злиться?
Иные уезжали прочь, увозя с собой мир и тишину. А на берегу Селигера, у корней одной из молодых сосен, остался стоять крест, сделанный из двух перемотанных изолентой веток. В конце концов, разве не это образ действий настоящего инквизитора? Простить и закопать.
пятница, 01 июня 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Те выходные, уже почти неделю назад, выдались бурными и очень весёлыми.
Маленькой кучкой (Каору, Чих, Лае и я) пошли гулять в Битцевский парк. Ну, на самом деле, мы пошли в кино, вот только билеты оказались лишь на 15.00. Так что мы отправились гулять по окрестностям. И никто об этом не пожалел!
Жара – стр-рашная. Ещё до парка моё трио купило мыльных пузырей и развлекалось во всю. Какой-то нервный, но очень занятый своим мобильником мужчина всё время пытался уворачиваться, но мыльные пузыри преследовали его, словно в них была система самонаведения. Потом были разноцветные «бородатые смайлики», «Экспедиция», сладкая вата и много чего ещё. Рассказать обо всём и нельзя, потому что эмоций больше, чем слов. Вот несколько моментов:
Это мне Чих подарила. Произведение её рук.
По дороге с мыльными пузырями
Качели!
Чем не носовое украшение какого-нибудь корабля?
Ну, и в кинотеатр мы тоже попали, в конце концов.
Другой день прошёл под знаком лошади. Подмосковные конюшни и урок верховой езды.
Мою красотку звали Чайкой, она тянулась жевать всё, что жевалось, и, говорят, толкает других лошадей.
Вот так. Всем завидовать пять минут.
А в понедельник у меня полетел жёсткий диск. Потом надо было разгребать всё, что в связи с этим затормозилось. А сегодня появилось время оставить запись.
Фотографии тут.
Маленькой кучкой (Каору, Чих, Лае и я) пошли гулять в Битцевский парк. Ну, на самом деле, мы пошли в кино, вот только билеты оказались лишь на 15.00. Так что мы отправились гулять по окрестностям. И никто об этом не пожалел!
Жара – стр-рашная. Ещё до парка моё трио купило мыльных пузырей и развлекалось во всю. Какой-то нервный, но очень занятый своим мобильником мужчина всё время пытался уворачиваться, но мыльные пузыри преследовали его, словно в них была система самонаведения. Потом были разноцветные «бородатые смайлики», «Экспедиция», сладкая вата и много чего ещё. Рассказать обо всём и нельзя, потому что эмоций больше, чем слов. Вот несколько моментов:
Это мне Чих подарила. Произведение её рук.
По дороге с мыльными пузырями
Качели!
Чем не носовое украшение какого-нибудь корабля?
Ну, и в кинотеатр мы тоже попали, в конце концов.
Другой день прошёл под знаком лошади. Подмосковные конюшни и урок верховой езды.
Мою красотку звали Чайкой, она тянулась жевать всё, что жевалось, и, говорят, толкает других лошадей.
Вот так. Всем завидовать пять минут.
А в понедельник у меня полетел жёсткий диск. Потом надо было разгребать всё, что в связи с этим затормозилось. А сегодня появилось время оставить запись.
Фотографии тут.
среда, 23 мая 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Тебе никогда не доводилось в детстве стащить из дома рваную, уже ненужную тряпку, и устроить в кустах под окном домик?
Хочешь в домик в кустах шиповника,
Среди белых с румянцем цветов?
Мой шиповник не знает садовника,
Он укрытье бродячих котов.
Мы с котами не делим взаимного:
Согласись, это всё-таки грех –
Разодраться у гостеприимного!
А шиповника хватит на всех.
Хочешь в домик в кустах шиповника,
Среди белых с румянцем цветов?
Мой шиповник не знает садовника,
Он укрытье бродячих котов.
Мы с котами не делим взаимного:
Согласись, это всё-таки грех –
Разодраться у гостеприимного!
А шиповника хватит на всех.
понедельник, 21 мая 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Теперь у меня новый мр3-плеер и новая палатка. Где б её теперь обновить...
воскресенье, 20 мая 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Я шёл в толпе метро. Ошейник, снятый совсем недавно, оставил по себе память неуверенностью в людском море. Но я теперь официально тоже человек. Пускай ещё вчера я был биороботом.
У стены мелькнул ещё один, почти такой же, как я, недавний биоробот, с некоторыми поправками: новичок ещё меньше понимал в окружающем мире и был отдан мне. Мы двое точно знали, что фактически второй находился на положении моего раба. Хотя как раз мне это и не было нужно, я хотел семью.
Нас много, бывших биороботов-рабов, десятка полтора-два. Место сбора - заброшенный пустырь за сеткой, время - почти ночь. Они приходили по одному.
- Я не хочу ошейников на ваших шеях. Наши истинные истории и отношения - тайна для всех.
Я хотел семью, но они мои рабы до тех пор, пока я не научу их жить.
Правитель настаивал на присуждении им наград за спасение его страны. Я согласился, хотя награды были похожи на ошейники. Странное чувство: мне постоянно хотелось сказать: ты не имеешь права надевать на их шеи шёлковые верёвки. Ты не имеешь права требовать от них надеть твои ошейники.
Она видела странное видение, словно у меня, её брата, очень большая семья, где меня все любят.
Правитель подозревает что-то не то, но они - спасители.
Правитель собирает нас.
Они приходят вскоре после него, не афишируя истинную иерархию.
- А может, вас легче убить, чтобы вас проклонировали? - интересуется правитель, смотря на меня и сестру.
- Не получится, - авторитетно говорю я. - Мы, это, как его, - в поисках подсказки я оглядываюсь на сестру, - неповторимы, вот.
Рядом устраивался первый из моих рабов, который собирался молчать о своей истории, потому что ещё не подготовил свою "детскую сказочку"
У стены мелькнул ещё один, почти такой же, как я, недавний биоробот, с некоторыми поправками: новичок ещё меньше понимал в окружающем мире и был отдан мне. Мы двое точно знали, что фактически второй находился на положении моего раба. Хотя как раз мне это и не было нужно, я хотел семью.
Нас много, бывших биороботов-рабов, десятка полтора-два. Место сбора - заброшенный пустырь за сеткой, время - почти ночь. Они приходили по одному.
- Я не хочу ошейников на ваших шеях. Наши истинные истории и отношения - тайна для всех.
Я хотел семью, но они мои рабы до тех пор, пока я не научу их жить.
Правитель настаивал на присуждении им наград за спасение его страны. Я согласился, хотя награды были похожи на ошейники. Странное чувство: мне постоянно хотелось сказать: ты не имеешь права надевать на их шеи шёлковые верёвки. Ты не имеешь права требовать от них надеть твои ошейники.
Она видела странное видение, словно у меня, её брата, очень большая семья, где меня все любят.
Правитель подозревает что-то не то, но они - спасители.
Правитель собирает нас.
Они приходят вскоре после него, не афишируя истинную иерархию.
- А может, вас легче убить, чтобы вас проклонировали? - интересуется правитель, смотря на меня и сестру.
- Не получится, - авторитетно говорю я. - Мы, это, как его, - в поисках подсказки я оглядываюсь на сестру, - неповторимы, вот.
Рядом устраивался первый из моих рабов, который собирался молчать о своей истории, потому что ещё не подготовил свою "детскую сказочку"
среда, 16 мая 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Фотки к игре смотреть здесь.
Не ждите чуда - чудите сами.
Вернулась с игры (в воскресенье, конечно). «Полный конец обеда», по книгам Макса Фрая. Моя роль – обучитель Ордена Семилистника, старший магистр Суа Фарим.
Ну, что можно сказать… Не стоило ездить на полигон больной! Голоса нет, сил тоже. А что касается игры…
Заехав на полигон вечером в четверг, обнаружила две вещи:
– я слишком больна для такого развлечения
признаками стало то, что я впервые не попыталась сама дотащить рюкзак и сумки до полигона, а призвала помощь (благодарность Сталбет), к тому же ходила в обуви. По лесу. Чё-ёрт…
– во всём Ехо я одна.
В конце концов, по темноте у меня таки появилась одна палатка соседей, а в моих «хоромах» – подселенец переночевать.
Осмотрев поле деятельности, а именно – будущий Иафах – пошла звать на помощь. Яву – отметить верёвкой границы и натянуть костровую растяжку. Посольство Арвароха – повесить стены. Две девушки, по жизни вставшие в Иафахе, жена сэра Макса и лекарка, помогли с воротами. Отдельно убила СМС в девять утра пятницы от Нуфлина: «Болен, не приеду». Круть…
Знаки Ордена Семилистника 
Вечером в пятницу игра не началась. Ибо дождь. Какое построение, какой бал? Зато доехали леди Сотофа, сэр Моти Мил (советник короля по магии), Айлинон и мои послушники (среди которых один был младшим магистром).
Утром субботы шёл дождь…
Построение-таки случилось, но уже в половине первого дня субботы. Речь короля Гурига, благословение Ордена Семилистника (в моём лице и хриплом голосе чуть громче шёпота), представление почти всех почти всем и очередь на дочиповку.
В шестом часу Семилистник был окончательно очипован и одарен денежками. Жалко было Яву и Танатоса: их почти буквально рвали на маленьких мастерят.
До очиповки орденцы благополучно успели пройтись по Ехо: заглянуть в лавочки и трактиры, благо, практика «запишите на мой счёт» прописана в данном мире. Так же, как и «запишите на счёт моего мужа». Ну, не понравился сэр Макс своим жёнам! Хам он.
Нуфлина нам назначили. Такого, который книжки не читал. Ну и ладно. Отыграл он вполне прилично, пусть и не совсем Нуфлина. Глядя на заглюки игры, пытался убить себя о стены Иафаха.
СтудентыПослушники сдали экзамен на повышение ступени магии (если мне перешлют эти перлы - вывешу), практика позволила увеличить их МП. Лекарка, тоже присоединившаяся к моим послушникам, ушла со своим экзаменационным заданием в другой лагерь, и там совместно было придумано и хором зачитано заклинание призыва Бубуты Боха. Бубута заинтересовался воплями и пришёл.
Как-то господа из Тайного Сыска примчались с бедой: умер сэр Макс (отравлен приворотным зельем). Я решила, что это хорошая практика для послушников и повела их туда. Посмотрев, как «мёртвый» пилит дрова, а вполне живой Луукфи помогает ему в этом нелёгком деле, решила, что тут явно обходятся без Теххи (кто читал книгу - поймёт).
Водила подопечных на экскурсии в Кеттари и на Арварох. В Кеттари посмотрели на лавки (лавка картографа оказалась почему-то пустой), на Арварохе видели шаманов, бои и Мёртвого Бога.
После турнира
На пути обратно в Ехо с нас попытались содрать по 15 монет с человека. Это с бедных-то студентов? Фых! Торги привели к своим результатам.
Бал случился в ночь субботы. Но как-то так.
«Там что-то происходит?»
«Ага, бал.»
«А-а…» – и вернуться к своим делам.
Ночью же мои послушники сдали экзамен на магистров. Гм… смысла сферы абсолютной пустоты, к тому же иллюзорной, я так и не уловила, но условию задания она отвечала.
Часов до четырёх народ носился по Ехо: кого-то ловили, решали странные задачи, сверкали фейерверки. Нуфлин жаловался, что главную интригу игры решили за 20 минут. «Тройняшки» с гордостью рассказывали, как они это сделали. Где-то опять убили Макса. Леди Сотофа выступила за здоровый образ жизни и опять удалилась спать раньше всех. В районе четырёх утра начал ложиться и остальной народ. Айлинон я засекла при проникновении в нашу палатку, когда небо уже светлело.
Утром воскресенья Иафах пытались поджечь.
Пытались это сделать несколько раз: минимум в шесть утра, потом в семь, а в девять Домовой своего добился – его «поджёг» разбудил Орден.
Нет, я понимаю, что его тоже кто-то будил. Но он МАСТЕР! Он должен понимать, что попытка поджечь замок, окружённый каменными стенами – маразм. Особенно, замок мощнейшего в Мире магического Ордена. Ещё до игры было сказано, что любой, проникший за стены, считается трупом, если он не Кеттарийский шериф. Когда Домовой всё же понял, что сжечь Иафах таким образом невозможно, он заявил, что стены закоптились, и потребовал обряд по их очищению с затратами в 20МП. Вопрос: он правила по магии вообще читал? 20МП – это 200-ая ступень. Чистка стен – бытовая магия, по правилам – до 10-й ступени, не выше, это маны вообще не тратит. В результате, наша команда решила, что пол-Иафаха смотрело из окон на клинических идиотов, пытавшихся поджёчь каменные стены, выстоявшие против атак мятежных магистров, и хихикало. А стены помыл король Гуриг. Отдельный смех: после того, как три дня на полигон проливался дождь, на четвёртый король Гуриг вызвал его сам. К слову, дождь в воскресенье всё-таки пошёл, правда, только на пять-десять минут, зато с градом.
Недоигравший народ бегал по улицам, кого-то массово выносили. Гремел бас преследовавшего нарушителя Бубуты.
Финальной точкой игры для Иафаха стало посвящение послушников в магистры. После этого все вернулись к полусобранным рюкзакам и сниманию стен.
«Стойте! Не снимайте ворота!» – попросил сэр Макс. Вошёл в них, блаженно выдохнул: «Наконец-то я умер!» – и вышел.
Рядом бродил Бубута, требовавший Арварошцев на том основании, что он их Мёртвый Бох – его тоже убили. Нуфлин ходил и улыбался, объясняя, что мы выиграли: остались в живых. Кто-то славил пьяных эльфов: они обезопасили невменяемый Арварох, уведя его бухать в свой лагерь.
Эльф. Почти трезвый.
Вот примерно так оно и было.
Занавес
P.S. Что расстраивает, так это малое количество сделанных фотографий и сильная размытость имеющихся. Да, я не фотограф, а дождливые сумерки качества не добавляют.
Ну, что можно сказать… Не стоило ездить на полигон больной! Голоса нет, сил тоже. А что касается игры…
Заехав на полигон вечером в четверг, обнаружила две вещи:
– я слишком больна для такого развлечения
признаками стало то, что я впервые не попыталась сама дотащить рюкзак и сумки до полигона, а призвала помощь (благодарность Сталбет), к тому же ходила в обуви. По лесу. Чё-ёрт…
– во всём Ехо я одна.
В конце концов, по темноте у меня таки появилась одна палатка соседей, а в моих «хоромах» – подселенец переночевать.
Осмотрев поле деятельности, а именно – будущий Иафах – пошла звать на помощь. Яву – отметить верёвкой границы и натянуть костровую растяжку. Посольство Арвароха – повесить стены. Две девушки, по жизни вставшие в Иафахе, жена сэра Макса и лекарка, помогли с воротами. Отдельно убила СМС в девять утра пятницы от Нуфлина: «Болен, не приеду». Круть…
Знаки Ордена Семилистника Вечером в пятницу игра не началась. Ибо дождь. Какое построение, какой бал? Зато доехали леди Сотофа, сэр Моти Мил (советник короля по магии), Айлинон и мои послушники (среди которых один был младшим магистром).
Утром субботы шёл дождь…
Построение-таки случилось, но уже в половине первого дня субботы. Речь короля Гурига, благословение Ордена Семилистника (в моём лице и хриплом голосе чуть громче шёпота), представление почти всех почти всем и очередь на дочиповку.
В шестом часу Семилистник был окончательно очипован и одарен денежками. Жалко было Яву и Танатоса: их почти буквально рвали на маленьких мастерят.
До очиповки орденцы благополучно успели пройтись по Ехо: заглянуть в лавочки и трактиры, благо, практика «запишите на мой счёт» прописана в данном мире. Так же, как и «запишите на счёт моего мужа». Ну, не понравился сэр Макс своим жёнам! Хам он.
Магазинчики
Нуфлина нам назначили. Такого, который книжки не читал. Ну и ладно. Отыграл он вполне прилично, пусть и не совсем Нуфлина. Глядя на заглюки игры, пытался убить себя о стены Иафаха.
Как-то господа из Тайного Сыска примчались с бедой: умер сэр Макс (отравлен приворотным зельем). Я решила, что это хорошая практика для послушников и повела их туда. Посмотрев, как «мёртвый» пилит дрова, а вполне живой Луукфи помогает ему в этом нелёгком деле, решила, что тут явно обходятся без Теххи (кто читал книгу - поймёт).
Водила подопечных на экскурсии в Кеттари и на Арварох. В Кеттари посмотрели на лавки (лавка картографа оказалась почему-то пустой), на Арварохе видели шаманов, бои и Мёртвого Бога.
После турнираМёртвый Бог
На пути обратно в Ехо с нас попытались содрать по 15 монет с человека. Это с бедных-то студентов? Фых! Торги привели к своим результатам.
Бал случился в ночь субботы. Но как-то так.
«Там что-то происходит?»
«Ага, бал.»
«А-а…» – и вернуться к своим делам.
Ночью же мои послушники сдали экзамен на магистров. Гм… смысла сферы абсолютной пустоты, к тому же иллюзорной, я так и не уловила, но условию задания она отвечала.
Часов до четырёх народ носился по Ехо: кого-то ловили, решали странные задачи, сверкали фейерверки. Нуфлин жаловался, что главную интригу игры решили за 20 минут. «Тройняшки» с гордостью рассказывали, как они это сделали. Где-то опять убили Макса. Леди Сотофа выступила за здоровый образ жизни и опять удалилась спать раньше всех. В районе четырёх утра начал ложиться и остальной народ. Айлинон я засекла при проникновении в нашу палатку, когда небо уже светлело.
Утром воскресенья Иафах пытались поджечь.
Пытались это сделать несколько раз: минимум в шесть утра, потом в семь, а в девять Домовой своего добился – его «поджёг» разбудил Орден.
Нет, я понимаю, что его тоже кто-то будил. Но он МАСТЕР! Он должен понимать, что попытка поджечь замок, окружённый каменными стенами – маразм. Особенно, замок мощнейшего в Мире магического Ордена. Ещё до игры было сказано, что любой, проникший за стены, считается трупом, если он не Кеттарийский шериф. Когда Домовой всё же понял, что сжечь Иафах таким образом невозможно, он заявил, что стены закоптились, и потребовал обряд по их очищению с затратами в 20МП. Вопрос: он правила по магии вообще читал? 20МП – это 200-ая ступень. Чистка стен – бытовая магия, по правилам – до 10-й ступени, не выше, это маны вообще не тратит. В результате, наша команда решила, что пол-Иафаха смотрело из окон на клинических идиотов, пытавшихся поджёчь каменные стены, выстоявшие против атак мятежных магистров, и хихикало. А стены помыл король Гуриг. Отдельный смех: после того, как три дня на полигон проливался дождь, на четвёртый король Гуриг вызвал его сам. К слову, дождь в воскресенье всё-таки пошёл, правда, только на пять-десять минут, зато с градом.
Недоигравший народ бегал по улицам, кого-то массово выносили. Гремел бас преследовавшего нарушителя Бубуты.
Финальной точкой игры для Иафаха стало посвящение послушников в магистры. После этого все вернулись к полусобранным рюкзакам и сниманию стен.
«Стойте! Не снимайте ворота!» – попросил сэр Макс. Вошёл в них, блаженно выдохнул: «Наконец-то я умер!» – и вышел.
Рядом бродил Бубута, требовавший Арварошцев на том основании, что он их Мёртвый Бох – его тоже убили. Нуфлин ходил и улыбался, объясняя, что мы выиграли: остались в живых. Кто-то славил пьяных эльфов: они обезопасили невменяемый Арварох, уведя его бухать в свой лагерь.
Эльф. Почти трезвый.
Вот примерно так оно и было.
Занавес
P.S. Что расстраивает, так это малое количество сделанных фотографий и сильная размытость имеющихся. Да, я не фотограф, а дождливые сумерки качества не добавляют.
воскресенье, 13 мая 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Труп привезли и зачем-то складировали в моей комнате.
четверг, 10 мая 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Вчера:
Температура, облом на пункте выдачи (хотя они сами тем утром выслали сообщение о поступлении заказанного на точку!), бред, полный упадок сил, подступающая депра, небо в тучах, на фоне которых пролетал самолёт. Полное впечатление, что я видела, откуда у него выдвигаются шасси. В рюкзак ничего не упихивалось. Можно было бы на нём попрыгать, конечно, но тогда там бы что-нибудь сломалось.
Сегодня:
Сильная температура сменилась лёгким насморком (выздоравливаю!), получила свой заказ (и мне даже понравился результат), приподнятое с утра настроение, и вообще, увидела на улице Три Ж! Кто подумал пошлость – не прав в корне. Это даже не три женских туалета. Это Три Жёлтых признака Наступающего Лета: солнце, одуванчики и бочки с квасом. В рюкзак ничего не упихивается, все карманы куртки (а в каждый из них помещается книга в твёрдой обложке) забиты, ещё увесистая сумка.
Через три часа на полигон.
Температура, облом на пункте выдачи (хотя они сами тем утром выслали сообщение о поступлении заказанного на точку!), бред, полный упадок сил, подступающая депра, небо в тучах, на фоне которых пролетал самолёт. Полное впечатление, что я видела, откуда у него выдвигаются шасси. В рюкзак ничего не упихивалось. Можно было бы на нём попрыгать, конечно, но тогда там бы что-нибудь сломалось.
Сегодня:
Сильная температура сменилась лёгким насморком (выздоравливаю!), получила свой заказ (и мне даже понравился результат), приподнятое с утра настроение, и вообще, увидела на улице Три Ж! Кто подумал пошлость – не прав в корне. Это даже не три женских туалета. Это Три Жёлтых признака Наступающего Лета: солнце, одуванчики и бочки с квасом. В рюкзак ничего не упихивается, все карманы куртки (а в каждый из них помещается книга в твёрдой обложке) забиты, ещё увесистая сумка.
Через три часа на полигон.
среда, 09 мая 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Назовите мне один из моих фиков или ориджиналов, укажите промежуток времени после окончания истории или наоборот перед её началом, и я напишу как минимум сто слов о том, что происходило с героями в тот момент (временной промежуток может быть любой, от пяти минут до начала до нескольких лет после окончания).
Для Джедайта: к "Пять секунд" - кадетские годы
Для Mara Tesh: к "Фонтану" - встреча
Для Джедайта: к "Пять секунд" - кадетские годы
Для Mara Tesh: к "Фонтану" - встреча
Не ждите чуда - чудите сами.
У меня температура. Нужный мне пункт выдачи нашёлся с третьей попытки, но оказался закрыт "по техническим причинам". Болит горло, кружится голова и ползает бред. В рюкзак уже ничего не лезет.
Завтра - на полигон.
Завтра - на полигон.
Не ждите чуда - чудите сами.
| Была в воскресенье в «Маяке», и даже с Ваней. Чего-то меня там в этом году уже дважды было… Праздновали День Рождения Джем. | |
 | Необычность ситуации отметила ещё Бася. С изумлением узрев трезвого Бухловского, она потребовала, чтобы он немедленно пошёл и напился. |
| Джем, как виновник торжества, пела всё первое отделение, а в перерывах между песнями зрители узнали много интересного: примерную вместительность желудка Джем (сколько варенья в него НЕ поместится), старые и новые сплетни, пронаблюдали возложение к «памятнику» цветов, записок с инфарктами и бомбы от ФСБ. Во втором отделении пели: | |
| Ignes Fatui – общим составом. Великолепны, как всегда. |  |
 | Леголас – человек, который поёт так много на чужие стихи… и у неё получается очень здорово! |
| Ожидаемая Тэм не вернулась с войны. Мы её не увидели… | |
| Группа Берлога явилась в составе своего единственного представителя и его гитары. И этот человек сделал невозможное: последней своей песней (по моему мнению, что-то в них есть шаманское) он завёл уже порядком уставший зал! |   |
 | Завершала концерт, уже традиционно, Лора. Требования из зала оказались для неё сложноваты, даже Джем, в конце концов проявившаяся на передних рядах, не смогла помочь. |
| Охрана на дверях менялась периодически, но, кажется, трезвость Бухловского плохо на ней сказалась – с той стороны отчётливо несло ба-альшой порцией пива. |  |
В перерыве Ваня сделал портретные снимки Ignes Fatui, отдал мне фотоаппарат и удалился в рубку. Жаль, что аппарата не было на выступлении Джем…
Домой добирались тоже весело. Во всяком случае, совершенно посторонняя девушка, сидевшая в метро рядом с нашим трио, постоянно улыбалась.
воскресенье, 29 апреля 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Рабочее название - Книга Зла.
Пролог
Шёпот заполнял чашу до краёв, как превратившееся в уксус вино. Он выплёскивался и расточал свой неприятный аромат на окружающую тьму, ещё более густую от всплесков алого огня и призрачного сияния, схожего с сиянием болотных огней.
Красиво…
- Человеческая плоть… кровь… Душа!
Медленно, лениво открывались глаза Того, Кто был Повелителем, Кто был Хозяином. Он спал так долго. Его рабы мечтали, чтобы Он спал и дальше. Его рабы готовы были выть от восторга и счастья, что Он проснулся.
- Книга в руках человека! В руках человека… человека-а-ах-х-э…
Когти – крепкие, но небольшие, только чтобы достать сердце из груди льва, протянулись в темноту, принимая на гладкую, лишённую линий ладонь незаметный простым глазом сгусток. Знание впиталось в Его белёсую кровь, сладкую, как обещание вечного блаженства, отравленную, как сознание старой портовой шлюхи.
В Силицких горах случился обвал, похоронивший под собой караван восточных купцов. Землетрясение где-то в океане породило цунами, обрушившееся на Южные острова.
Он не смеялся. Он просто был доволен.
«ПОКАЖИ МНЕ.»
Он не сказал этого вслух. Его призрачные рабы умерли бы в экстазе, произнеси он хоть слово.
Огни потянулись от дальних стен всполохами сияющего тумана, и там, где они начинали свой путь, на миг стало возможным увидеть узоры. Бессмысленные на первый взгляд, они завораживали, подчиняли сознание смотрящего, и вскоре тот увидел бы объёмные картины своих надежд, чаяний и страхов, и все они остались бы не завершёнными, мучительными, истязающими… В них не хватало только одного, как воздух могущего наполнить лёгкие погружающегося в родильную воду своих фантазий – в них не хватало Повелителя. И взгляд на хозяина покоев способен подчинить навсегда. Если найти силы оторваться от поисков на стенах. Если суметь оглянуться, чтобы попасть в ещё более изощрённую ловушку его существования.
Даже зло может быть творцом. Особенно ЗЛО.
Но людей здесь не бывает, разве что низшие демоны, а они и так принадлежат своему Повелителю и духом, и мыслями, и даже плотью, если она есть.
Шёпот пришёл в движение и волнение. Полоски светящегося тумана свились, показывая…
Руки, совсем ещё мальчишеские, не оформившиеся до конца, и в них Книга, от которой даже для крестьянина за два метра шибает злом. Испуганные глаза стараются не смотреть на неё, но мальчишка не отпускает.
Хотя, что шёпот может знать о людях? Семнадцать лет – это много или мало? Для шёпота это всё равно что родовые схватки, но люди же считают иначе.
Кого интересует мнение людей?
Повелитель смотрел в переплетение тумана видений, и его глаза жёлтые, задумчивые. Вертикальный зрачок сужен до нитки.
Шёпот заполнял покои, волнами разбиваясь о подножие великолепного ложа.
– Слабый человек… Он прочтёт Книгу… Он будет пожран… Этот мир будет принадлежать Повелителю! Там будет плоть, и кровь, и души!
Шёпот не умеет притворяться и не может молчать. Его слова – это его мысли.
Это развлекает Повелителя. Это усыпляет Его. Он даже не замечает этих слов.
Мальчишка как мог быстро завернул Книгу в материал, который маги называли «драконьей кожей». Его руки тряслись, временами он вскрикивал, словно Книга была раскалённой в кузнице железной чушкой. Только когда края толстой материи оказались сведены и аура зла стала почти неразличимой, он вздохнул с облегчением.
Шипение, бывшее смехом темноты, ураганом прокатилось по покоям, но не сместило ни единого волоса в идеальном шёлке длинных волос Повелителя.
- Сопротивляться! Он надеется сопротивляться!
Повелитель смотрел. Очень внимательно.
Нельзя скреплять «драконью кожу» заклинанием. Это помогает только против физических усилий или низшей магии, но Книга является намного более сильным заклинанием, она пожрёт эту толику магии, подчинит её себе и направит на создавшего. Книга неразумна, но неразумна, как дикий зверь, преданный хозяину. Точнее, Хозяину.
Повелитель откинулся на мягких подушках, задумчиво наматывая на когти остатки тумана. Он знал, что пройдёт совсем немного времени, и эта душа почернеет. Она не сможет сопротивляться Книге, и рано или поздно мальчишка прочтёт её, отдав себя в вечное рабство тому, от чего сейчас так торопливо защищается. Глупая смерть. Бессмысленные трепыхания.
Повелитель поднялся с постели, чуть заметно улыбаясь. Идеальное обнажённое тело, подчёркнутое тьмой, всполохами огня и призрачным сиянием болотных огней, потянулось, заставляя шёпот восхищённо смолкнуть. В конце концов, и эти бесплотные голоса когда-то были живыми, дышащими и желающими.
Скоро этот мир будет принадлежать Повелителю. А пока Он можно поразвлечься охотой на мальчика, которому предстоит стать предателем-ключником у врат собственного мира.
Пролог
Шёпот заполнял чашу до краёв, как превратившееся в уксус вино. Он выплёскивался и расточал свой неприятный аромат на окружающую тьму, ещё более густую от всплесков алого огня и призрачного сияния, схожего с сиянием болотных огней.
Красиво…
- Человеческая плоть… кровь… Душа!
Медленно, лениво открывались глаза Того, Кто был Повелителем, Кто был Хозяином. Он спал так долго. Его рабы мечтали, чтобы Он спал и дальше. Его рабы готовы были выть от восторга и счастья, что Он проснулся.
- Книга в руках человека! В руках человека… человека-а-ах-х-э…
Когти – крепкие, но небольшие, только чтобы достать сердце из груди льва, протянулись в темноту, принимая на гладкую, лишённую линий ладонь незаметный простым глазом сгусток. Знание впиталось в Его белёсую кровь, сладкую, как обещание вечного блаженства, отравленную, как сознание старой портовой шлюхи.
В Силицких горах случился обвал, похоронивший под собой караван восточных купцов. Землетрясение где-то в океане породило цунами, обрушившееся на Южные острова.
Он не смеялся. Он просто был доволен.
«ПОКАЖИ МНЕ.»
Он не сказал этого вслух. Его призрачные рабы умерли бы в экстазе, произнеси он хоть слово.
Огни потянулись от дальних стен всполохами сияющего тумана, и там, где они начинали свой путь, на миг стало возможным увидеть узоры. Бессмысленные на первый взгляд, они завораживали, подчиняли сознание смотрящего, и вскоре тот увидел бы объёмные картины своих надежд, чаяний и страхов, и все они остались бы не завершёнными, мучительными, истязающими… В них не хватало только одного, как воздух могущего наполнить лёгкие погружающегося в родильную воду своих фантазий – в них не хватало Повелителя. И взгляд на хозяина покоев способен подчинить навсегда. Если найти силы оторваться от поисков на стенах. Если суметь оглянуться, чтобы попасть в ещё более изощрённую ловушку его существования.
Даже зло может быть творцом. Особенно ЗЛО.
Но людей здесь не бывает, разве что низшие демоны, а они и так принадлежат своему Повелителю и духом, и мыслями, и даже плотью, если она есть.
Шёпот пришёл в движение и волнение. Полоски светящегося тумана свились, показывая…
Руки, совсем ещё мальчишеские, не оформившиеся до конца, и в них Книга, от которой даже для крестьянина за два метра шибает злом. Испуганные глаза стараются не смотреть на неё, но мальчишка не отпускает.
Хотя, что шёпот может знать о людях? Семнадцать лет – это много или мало? Для шёпота это всё равно что родовые схватки, но люди же считают иначе.
Кого интересует мнение людей?
Повелитель смотрел в переплетение тумана видений, и его глаза жёлтые, задумчивые. Вертикальный зрачок сужен до нитки.
Шёпот заполнял покои, волнами разбиваясь о подножие великолепного ложа.
– Слабый человек… Он прочтёт Книгу… Он будет пожран… Этот мир будет принадлежать Повелителю! Там будет плоть, и кровь, и души!
Шёпот не умеет притворяться и не может молчать. Его слова – это его мысли.
Это развлекает Повелителя. Это усыпляет Его. Он даже не замечает этих слов.
Мальчишка как мог быстро завернул Книгу в материал, который маги называли «драконьей кожей». Его руки тряслись, временами он вскрикивал, словно Книга была раскалённой в кузнице железной чушкой. Только когда края толстой материи оказались сведены и аура зла стала почти неразличимой, он вздохнул с облегчением.
Шипение, бывшее смехом темноты, ураганом прокатилось по покоям, но не сместило ни единого волоса в идеальном шёлке длинных волос Повелителя.
- Сопротивляться! Он надеется сопротивляться!
Повелитель смотрел. Очень внимательно.
Нельзя скреплять «драконью кожу» заклинанием. Это помогает только против физических усилий или низшей магии, но Книга является намного более сильным заклинанием, она пожрёт эту толику магии, подчинит её себе и направит на создавшего. Книга неразумна, но неразумна, как дикий зверь, преданный хозяину. Точнее, Хозяину.
Повелитель откинулся на мягких подушках, задумчиво наматывая на когти остатки тумана. Он знал, что пройдёт совсем немного времени, и эта душа почернеет. Она не сможет сопротивляться Книге, и рано или поздно мальчишка прочтёт её, отдав себя в вечное рабство тому, от чего сейчас так торопливо защищается. Глупая смерть. Бессмысленные трепыхания.
Повелитель поднялся с постели, чуть заметно улыбаясь. Идеальное обнажённое тело, подчёркнутое тьмой, всполохами огня и призрачным сиянием болотных огней, потянулось, заставляя шёпот восхищённо смолкнуть. В конце концов, и эти бесплотные голоса когда-то были живыми, дышащими и желающими.
Скоро этот мир будет принадлежать Повелителю. А пока Он можно поразвлечься охотой на мальчика, которому предстоит стать предателем-ключником у врат собственного мира.
вторник, 17 апреля 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Потихоньку делаю Басе сайт для её ролевой игры "Таинственный Лес", которая будет проходить 7-8 июля. Сегодня у нас первое обновление. Народ, никто не хочет съездить?
вторник, 10 апреля 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Который месяц работаю посредником. Видимо, судьба такая.
понедельник, 09 апреля 2007
Не ждите чуда - чудите сами.
Кусочек фанфика по "Сильмариллиону". Пока не дописан.
Камни крепости горели под ударами полосовавших их молний, совершенно против уставленных Валар законов природы бьющих не в верхнюю точку, а туда, где они наносили наибольшее количество разрушений. Земля плавилась и стонала, но почти ничего не было слышно. Ещё бы, столько грохота, воя, визга – странно, что слух вообще не отказал окончательно.
Они кричали, умирая. Эти крики слышались не ушами, а скорее тем, что эльфы прозвали сердцем, имея в виду отнюдь не гоняющую кровь мышцу. Кричали его создания, творения его ума, его рук и его души. Бессмертные и смертные могли думать, как им заблагорассудится, но отец Эру наделил его душой, и она болела и разрывалась на части. Да, он мог посылать их на смерть своей волей! Но знать, как гибнут они, они все, от последнего орка до величественного дракона, его любимого творения…
Он рухнул на землю и закричал от боли и отчаяния, ни одно из которых не было плодом физической боли. Величие, поклонение, ненависть, страх, восхищение – вот к чему он привык! Но даже когда его тело оказалось сковано столь крепкими цепями, он не заметил этого. Вокруг уже было тихо, не считать же за звуки редкие крики торжества его врагов. А вот всхлипы, с какими мечи и тонкие кинжалы эльфов обрывали последние жизни на гигантском поле боя, в которое превратились всего его земли… И глухие удары – это чудом державшиеся прежде камни стен проигрывали, наконец, свои маленькие битвы с земным притяжением и падали в перемолотую молниями землю, добавляя себя в списки мёртвых тел.
И где, где, где он, самый верный, безжалостный до жестокости, преданный до безумия, ГДЕ ОН?!
…Какой смысл жить, если всё, созданное твоими руками, уничтожено? Если одни убиты, а другие предали? Ничего не осталось… никого не осталось… Себя не осталось!
– Нет. Нет. Нет!
– НЕ-Е-ЕТ!!!
Ирмо Лориен взвился со своего травянистого ложа и зажал руками рвущийся изо рта крик ужаса. Несколько мгновений он сидел, спрятав лицо в ладонях, затем рухнул на спину.
Первая Музыка… Опять этот сон. Один и тот же кошмар, раз за разом, с такой настойчивостью, что хотел спросить отца Эру, не он ли наказал своего сына.
Это бред какой-то. Ирмо, несущий иллюзии и покой, не может справиться с собственными призраками! Вот уже три года, как Моргот повергнут и вышвырнут за Стену Мира, но грёзы, в которых Ирмо становится им и чувствует всё, что пережил его мятежный брат, сходят в Лориен, и с ними невозможно справиться, нельзя даже запретить себе падать в забытье.
«Моргот, ты и теперь, бессильный и изгнанный, мучаешь нас.»
Видят ли другие Валар эти сны? Ведь они тоже были там, они чувствовали боль, впитавшуюся в землю и в небо владений Моргота.
С трудом заперев крик, Ирмо вскочил и понёсся сквозь Лориенский лес, не замечая, что порой пролетает сквозь древесные стволы.
Он ведь был им братом! Что бы он ни натворил, как бы ни издевался над этой землёй – это он стал причиной её рождения, внеся диссонанс в хор. Да-да, единение добра и зла, как высокопарно называют это эльфийский философы. Замечательно. И можно сколько угодно убеждать себя, что они давали ему шанс!
«Ну да, давали. Обрезав ему всю свободу, какую могли.»
Вечное противоречие всему, чему можно, и тем более тому, чему нельзя. Иначе и не могло получиться, теперь Ирмо это понимал.
Яркая птица, прекрасное переливчатое творение, опустилась у ручья забвения, в водах которого Валар хотел найти покоя, но тут же испуганно чирикнула и удрала, чуть не придавленная к земле тоской одного из богов этого мира.
Проклятье, ОН БЫЛ ИХ БРАТОМ!!! А они не нашли для него милосердия. Что ж осуждать нолдоров и спалившего корабли Феанора, создания не далеко ушли от своих создателей. Их отражения в мутной воде, кривые зеркала.
Можно, конечно, сбросить вину на Манвэ, ведь это его губы произнесли приговор, он Великий Король!
Ирмо, ты же повелитель иллюзий! И самообман никогда не станет тем, на что ты способен.
Что Манвэ мог сделать? Простить мятежно брата своей волей? Не мог… Потому что наказания требовали все: Валар, майя, эльфы. И ты, Ирмо. В гневе и горе, ты тоже требовал. И только когда прозвучал приговор, вдруг понял. Но было уже поздно что-либо менять.
Моргот… Какой, в бездну, Моргот?! Мелькор, брат его старший, несмотря ни на что – любимый брат, тот, кого он послушал и изменил Мелодию. Мелькор, брат. Тогда Ирмо сделал единственное, что мог сделать: создал иллюзию, и прежде, чем стражи заступили на стены мира, погрузил в неё мятежный дух.
Ирмо рухнул на колени и еле слышно застонал.
Сможет ли то, что он сделал, облегчить груз предательства?
Владыка Лориена поднял глаза, бессмысленно пытаясь проследить все прожилки на коре ближайшей ветви.
– Я должен это увидеть…
Тело Валар медленно истаяло, помогая перейти из физического мира в мир иллюзий.
Камни крепости горели под ударами полосовавших их молний, совершенно против уставленных Валар законов природы бьющих не в верхнюю точку, а туда, где они наносили наибольшее количество разрушений. Земля плавилась и стонала, но почти ничего не было слышно. Ещё бы, столько грохота, воя, визга – странно, что слух вообще не отказал окончательно.
Они кричали, умирая. Эти крики слышались не ушами, а скорее тем, что эльфы прозвали сердцем, имея в виду отнюдь не гоняющую кровь мышцу. Кричали его создания, творения его ума, его рук и его души. Бессмертные и смертные могли думать, как им заблагорассудится, но отец Эру наделил его душой, и она болела и разрывалась на части. Да, он мог посылать их на смерть своей волей! Но знать, как гибнут они, они все, от последнего орка до величественного дракона, его любимого творения…
Он рухнул на землю и закричал от боли и отчаяния, ни одно из которых не было плодом физической боли. Величие, поклонение, ненависть, страх, восхищение – вот к чему он привык! Но даже когда его тело оказалось сковано столь крепкими цепями, он не заметил этого. Вокруг уже было тихо, не считать же за звуки редкие крики торжества его врагов. А вот всхлипы, с какими мечи и тонкие кинжалы эльфов обрывали последние жизни на гигантском поле боя, в которое превратились всего его земли… И глухие удары – это чудом державшиеся прежде камни стен проигрывали, наконец, свои маленькие битвы с земным притяжением и падали в перемолотую молниями землю, добавляя себя в списки мёртвых тел.
И где, где, где он, самый верный, безжалостный до жестокости, преданный до безумия, ГДЕ ОН?!
…Какой смысл жить, если всё, созданное твоими руками, уничтожено? Если одни убиты, а другие предали? Ничего не осталось… никого не осталось… Себя не осталось!
– Нет. Нет. Нет!
– НЕ-Е-ЕТ!!!
Ирмо Лориен взвился со своего травянистого ложа и зажал руками рвущийся изо рта крик ужаса. Несколько мгновений он сидел, спрятав лицо в ладонях, затем рухнул на спину.
Первая Музыка… Опять этот сон. Один и тот же кошмар, раз за разом, с такой настойчивостью, что хотел спросить отца Эру, не он ли наказал своего сына.
Это бред какой-то. Ирмо, несущий иллюзии и покой, не может справиться с собственными призраками! Вот уже три года, как Моргот повергнут и вышвырнут за Стену Мира, но грёзы, в которых Ирмо становится им и чувствует всё, что пережил его мятежный брат, сходят в Лориен, и с ними невозможно справиться, нельзя даже запретить себе падать в забытье.
«Моргот, ты и теперь, бессильный и изгнанный, мучаешь нас.»
Видят ли другие Валар эти сны? Ведь они тоже были там, они чувствовали боль, впитавшуюся в землю и в небо владений Моргота.
С трудом заперев крик, Ирмо вскочил и понёсся сквозь Лориенский лес, не замечая, что порой пролетает сквозь древесные стволы.
Он ведь был им братом! Что бы он ни натворил, как бы ни издевался над этой землёй – это он стал причиной её рождения, внеся диссонанс в хор. Да-да, единение добра и зла, как высокопарно называют это эльфийский философы. Замечательно. И можно сколько угодно убеждать себя, что они давали ему шанс!
«Ну да, давали. Обрезав ему всю свободу, какую могли.»
Вечное противоречие всему, чему можно, и тем более тому, чему нельзя. Иначе и не могло получиться, теперь Ирмо это понимал.
Яркая птица, прекрасное переливчатое творение, опустилась у ручья забвения, в водах которого Валар хотел найти покоя, но тут же испуганно чирикнула и удрала, чуть не придавленная к земле тоской одного из богов этого мира.
Проклятье, ОН БЫЛ ИХ БРАТОМ!!! А они не нашли для него милосердия. Что ж осуждать нолдоров и спалившего корабли Феанора, создания не далеко ушли от своих создателей. Их отражения в мутной воде, кривые зеркала.
Можно, конечно, сбросить вину на Манвэ, ведь это его губы произнесли приговор, он Великий Король!
Ирмо, ты же повелитель иллюзий! И самообман никогда не станет тем, на что ты способен.
Что Манвэ мог сделать? Простить мятежно брата своей волей? Не мог… Потому что наказания требовали все: Валар, майя, эльфы. И ты, Ирмо. В гневе и горе, ты тоже требовал. И только когда прозвучал приговор, вдруг понял. Но было уже поздно что-либо менять.
Моргот… Какой, в бездну, Моргот?! Мелькор, брат его старший, несмотря ни на что – любимый брат, тот, кого он послушал и изменил Мелодию. Мелькор, брат. Тогда Ирмо сделал единственное, что мог сделать: создал иллюзию, и прежде, чем стражи заступили на стены мира, погрузил в неё мятежный дух.
Ирмо рухнул на колени и еле слышно застонал.
Сможет ли то, что он сделал, облегчить груз предательства?
Владыка Лориена поднял глаза, бессмысленно пытаясь проследить все прожилки на коре ближайшей ветви.
– Я должен это увидеть…
Тело Валар медленно истаяло, помогая перейти из физического мира в мир иллюзий.