Кусочек фанфика по "Сильмариллиону". Пока не дописан.

Камни крепости горели под ударами полосовавших их молний, совершенно против уставленных Валар законов природы бьющих не в верхнюю точку, а туда, где они наносили наибольшее количество разрушений. Земля плавилась и стонала, но почти ничего не было слышно. Ещё бы, столько грохота, воя, визга – странно, что слух вообще не отказал окончательно.
Они кричали, умирая. Эти крики слышались не ушами, а скорее тем, что эльфы прозвали сердцем, имея в виду отнюдь не гоняющую кровь мышцу. Кричали его создания, творения его ума, его рук и его души. Бессмертные и смертные могли думать, как им заблагорассудится, но отец Эру наделил его душой, и она болела и разрывалась на части. Да, он мог посылать их на смерть своей волей! Но знать, как гибнут они, они все, от последнего орка до величественного дракона, его любимого творения…
Он рухнул на землю и закричал от боли и отчаяния, ни одно из которых не было плодом физической боли. Величие, поклонение, ненависть, страх, восхищение – вот к чему он привык! Но даже когда его тело оказалось сковано столь крепкими цепями, он не заметил этого. Вокруг уже было тихо, не считать же за звуки редкие крики торжества его врагов. А вот всхлипы, с какими мечи и тонкие кинжалы эльфов обрывали последние жизни на гигантском поле боя, в которое превратились всего его земли… И глухие удары – это чудом державшиеся прежде камни стен проигрывали, наконец, свои маленькие битвы с земным притяжением и падали в перемолотую молниями землю, добавляя себя в списки мёртвых тел.
И где, где, где он, самый верный, безжалостный до жестокости, преданный до безумия, ГДЕ ОН?!
…Какой смысл жить, если всё, созданное твоими руками, уничтожено? Если одни убиты, а другие предали? Ничего не осталось… никого не осталось… Себя не осталось!
– Нет. Нет. Нет!

– НЕ-Е-ЕТ!!!
Ирмо Лориен взвился со своего травянистого ложа и зажал руками рвущийся изо рта крик ужаса. Несколько мгновений он сидел, спрятав лицо в ладонях, затем рухнул на спину.
Первая Музыка… Опять этот сон. Один и тот же кошмар, раз за разом, с такой настойчивостью, что хотел спросить отца Эру, не он ли наказал своего сына.
Это бред какой-то. Ирмо, несущий иллюзии и покой, не может справиться с собственными призраками! Вот уже три года, как Моргот повергнут и вышвырнут за Стену Мира, но грёзы, в которых Ирмо становится им и чувствует всё, что пережил его мятежный брат, сходят в Лориен, и с ними невозможно справиться, нельзя даже запретить себе падать в забытье.
«Моргот, ты и теперь, бессильный и изгнанный, мучаешь нас.»
Видят ли другие Валар эти сны? Ведь они тоже были там, они чувствовали боль, впитавшуюся в землю и в небо владений Моргота.
С трудом заперев крик, Ирмо вскочил и понёсся сквозь Лориенский лес, не замечая, что порой пролетает сквозь древесные стволы.
Он ведь был им братом! Что бы он ни натворил, как бы ни издевался над этой землёй – это он стал причиной её рождения, внеся диссонанс в хор. Да-да, единение добра и зла, как высокопарно называют это эльфийский философы. Замечательно. И можно сколько угодно убеждать себя, что они давали ему шанс!
«Ну да, давали. Обрезав ему всю свободу, какую могли.»
Вечное противоречие всему, чему можно, и тем более тому, чему нельзя. Иначе и не могло получиться, теперь Ирмо это понимал.
Яркая птица, прекрасное переливчатое творение, опустилась у ручья забвения, в водах которого Валар хотел найти покоя, но тут же испуганно чирикнула и удрала, чуть не придавленная к земле тоской одного из богов этого мира.
Проклятье, ОН БЫЛ ИХ БРАТОМ!!! А они не нашли для него милосердия. Что ж осуждать нолдоров и спалившего корабли Феанора, создания не далеко ушли от своих создателей. Их отражения в мутной воде, кривые зеркала.
Можно, конечно, сбросить вину на Манвэ, ведь это его губы произнесли приговор, он Великий Король!
Ирмо, ты же повелитель иллюзий! И самообман никогда не станет тем, на что ты способен.
Что Манвэ мог сделать? Простить мятежно брата своей волей? Не мог… Потому что наказания требовали все: Валар, майя, эльфы. И ты, Ирмо. В гневе и горе, ты тоже требовал. И только когда прозвучал приговор, вдруг понял. Но было уже поздно что-либо менять.
Моргот… Какой, в бездну, Моргот?! Мелькор, брат его старший, несмотря ни на что – любимый брат, тот, кого он послушал и изменил Мелодию. Мелькор, брат. Тогда Ирмо сделал единственное, что мог сделать: создал иллюзию, и прежде, чем стражи заступили на стены мира, погрузил в неё мятежный дух.
Ирмо рухнул на колени и еле слышно застонал.
Сможет ли то, что он сделал, облегчить груз предательства?
Владыка Лориена поднял глаза, бессмысленно пытаясь проследить все прожилки на коре ближайшей ветви.
– Я должен это увидеть…
Тело Валар медленно истаяло, помогая перейти из физического мира в мир иллюзий.