Люди, поработайте бетами! Только что написано, ткните носом в дыры.
Фанфик по Дозорам, названия пока нет.
Немного юмора, немного красивостей.
Ни в одном месте не вычитано. Сама ещё не читала.
Макс смотрел на него глазами, полными яростного пламени, один только лишь взгляд этого странного Светлого маньяка вполне мог поспорить эффективностью с Плетью Шааба. Всё притихло в мире, подавленное бурей эмоций, направленных на одну единицу мироздания. Наконец-то! После стольких мучений, после всего пережитого, выстраданного – ОН в его руках! Весь, целиком! И с ним можно сделать всё, что подскажет самая извращённая фантазия...
Ещё не подозревающий о своей горькой участи, факс стоял на столе перед Инквизитором, рядом сиротливо свернулась пара проводов.
Выключенный. Сломленный. Ненужный.
– КАК ЖЕ Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!
Думал ли Великий Охотник за Нечистью, когда его передавали Инквизиции, что его искупление станет ТАКИМ? Что символом его перекрученной жизни окажется тупое изобретение человеческой мысли, не знакомой с Иными возможностями. И ведь даже не спихнуть всё на происки Тёмных...
Когда выяснилось, что секретарь координационного отделения Сумеречного Дозора понадобился на задании, с которым Максиму, по скудости опыта, ещё не справиться, он воспринял своё временное назначение философски, даже с тайным облегчением. Чудес (в основном таких, каких лучше бы не надо) вокруг неожиданно проявилось столько, что обычная человеческая работа казалась островком стабильности. Размеренности. Покоя...
ЩАЗ-З! Кто знал, что день обзвона по межгороду равняется дню пребывания грешника в пятом кругу ада?!
Факс. Так называлось самое зловещее орудие.
Как назло – белый. Шершавый. Такой безобидный с виду.
Белая коробочка с трубкой и кнопками: символ унижений при разговорах с обычными людьми – Иные не занимаются поставками воды, электричества и туалетной бумаги в филиалы Инквизиции по всей России.
Первый день Максим выдержал. Второй – пережил. Третий... Третьего он не помнил.
Недозвон. Обрыв факса (и долгие уговоры женщины на том конце провода принять или выслать проклятую бумажку, а магия почти не действует, когда это приходится делать в пятый раз подряд).Вечное "занято", "руководства нет на месте", "перезвоните по телефону", "здесь квартира", "ответственный в отпуске"... А то, что каждое с чувством исторгнутое проклятие вешало на аппарат нехилую воронку, только прибавляло забот.
Его жена, вспомнил Максим, она когда-то около года работала оператором на телефоне. Как же он не разглядел святую мученицу рядом с собой?!
На четвёртый день постоянный секретарь вернулся из командировки и поделился радостной вестью: он выбил у начальства новый факс!
– А... что этот? – с затаённой дрожью, ещё сам для себя не сформулировав собственных чаяний, спросил Макс.
– Выкину, наверное, – пожал плечами секретарь.
– А можно... я?
– Что – ты?
– Я его выкину?!
Секретарь настороженно посмотрел на свою временную замену, смутно вспоминая его досье. И выписки психиатра. И собственный первый день.
– Забирай, – разрешил он и поспешно ретировался, не уверенный, что ему стоит присутствовать при расправе.
В его руках.
Эдгар заглянул в кабинет спустя примерно пол часа. Картина, представшая его глазам, заставила вздрогнуть, но он же мужественный Дозорный Инквизитор! И мудрый опытный Тёмный к тому же.
– Прямо здесь? – осторожно спросил он, от греха подальше прикрывшись парой щитов.
– Нет, – не оборачиваясь, ровным голосом сообщил Максим. – Боюсь, я тут сейчас всё на кирпичики.
– Гм-м... А тогда где?
– Пока не знаю. Пустырь какой-нибудь. И молоток. Можно бензопилу. Или подыскать крепкие перчатки, я эту нежить собственными руками...
– Если хочешь, я тут одно место знаю...
Когда Максим обернулся, Эдгар сильно усомнился в разумности своего вмешательства, но исчезать было уже поздно.
Машина упорно тарахтела по дорогам уже часа два. Всё-таки, хорошо иногда быть Иным! Меньше мучений с пробками, ограничениями скорости, гаишниками, и путь, у обычных смертных занимающий около шести часов, близится к концу. Ага, особенно если ведёт Инквизитор.
Нормальное дорожное покрытие закончилось некоторое время назад, но машина шла плавно – ещё один плюс в пользу Иного в быту.
– Ну и куда мы едем? – наконец-то спросил Максим.
Эдгар подавил желание посмотреть на пассажира в зеркальном отражении. И так прекрасно знал, что там увидит: начинающего Инквизитора и его первая ведьм... м-м... жертва.
– Селигер, – ответил Эдгар.
– ?..
– Озеро такое.
– Сам знаю. Туристов пугать?
– Разве что твоими зверствами, – буркнул сам себе Эдгар и добавил громче: – Ну ты же хотел уединённое место?
Макс не ответил.
Избранное Эдгаром место действительно находилось на оживлённом берегу. Между соснами по берегу тянулись стоянки, занятые разноцветными палатками, тентами и машинами. Но если Иной знает, что хочет найти – найдёт быстро. Очень скоро Инквизитор осторожно вырулил сквозь полосу деревьев и заглушил мотор на пустой прогалине. Оторвав уже несколько сонный взгляд от ненавистного аппарата, бывший светлый выглянул в окно. Потом открыл дверь. Вышел.
Перед ним раскинулась приятная водная гладь, чуть зеленоватая от своей внутренней жизни, чуть серая из-за отражённого хмурого неба, а где-то вдалеке её возмутила пролетевшая мимо по своим делам моторка. Через минуту маленькие волны докатились до берега и выплеснулись на него миниатюрными моделями цунами: раз, другой... Жужжание лодки разнеслось над озером и затихло, даже прежде, чем волны достигли берега, и их плеск был слышен очень отчётливо.
Тишина.
Потом подул ветер. Он заставил закрыть глаза и... услышать море. Прибой. Память о Крыме из раннего советского детства. Где-то ещё визгливый женский голос звал детей из воды, но он не раздражал, словно так и надо. Макс открыл глаза, стараясь стряхнуть наваждение, напоминая себе, что слышит не прибой, это кроны деревьев. А на другом берегу из низкой зелени поднимались купола белой церквушки. Тоненький отчётливый луч, пробившийся сквозь серо-синюю муть в небе, заставил её светиться. И – чудо – радуга колесом: ясная, яркая, невероятная. Ось колеса утонула в зелёной лесной массе, на лучи-спицы стремились от обода к ней.
– А законы физики это позволяют? – хрипло-растеряно выдохнул Макс.
Эдгар промолчал.
Инквизиторы стояли на берегу. Прохлада от серой воды, такой золотой у самых ног.
Наконец, Макс встряхнулся и словно бы с удивлением посмотрел на факс в своих руках. Эдгар перехватил его взгляд.
– Будешь бесчинствовать? – уточнил он.
– Да чёрт с ним, – вздохнул Макс.
Эта белая коробочка казалась теперь такой жалкой, как пластмассовая детская игрушка. Ну чего на неё злиться?
Иные уезжали прочь, увозя с собой мир и тишину. А на берегу Селигера, у корней одной из молодых сосен, остался стоять крест, сделанный из двух перемотанных изолентой веток. В конце концов, разве не это образ действий настоящего инквизитора? Простить и закопать.