Не ждите чуда - чудите сами.
"Работа"
Я выглянул в окно и не увидел там ничего для себя нового: всё то же тёмное небо, что и обычно, всё тот же привычно грязный след отошедшего заката. Вчера я успел ещё застать уходящее солнце, и тогда зрелище алых распушённых перьев, покачивающихся на ветру у верхней кромки окна, заставило меня замереть на месте. Пронизанные таким ярким перед своим уходом солнцем, они словно светились, как перья из крыльев Ангела Жизни.
– Эй, ты идёшь?
Вздохнув, я оторвался от воспоминаний и пошёл за ней, тщательно заперев дверь нашей роскошной квартиры.
В лифте я уже привычно расположился на полшага за её плечом, как учил её предыдущий Ворон. Но тут её не от чего было охранять, и на две минуты, пока лифт незаметно скользил вниз сквозь десятки этажей небоскрёба, я позволил себе её оценить.
Свободная, но с безупречным вкусом подобранная одежда в спортивном стиле: брюки, в которых без подготовки можно упасть на шпагат, и узкая рубашка-безрукавка на молнии. Её волосы распущены, но их разделяют три тонкие косички с вплетёнными цветными нитями. Ту, что спускалась с её затылка, я осторожно принял в ладонь и незаметно поцеловал, ощутив губами её шёлковую прохладу. И выпустил за три секунды до того, как лифт дёрнулся, останавливаясь.
Всего несколько минут ходьбы. Её руки поднялись, словно вне зависимости от её воли, косички дрогнули, волосы разлетелись, как от сильнейшего ветра.
Я вздохнул с невольным облегчением – наша первая «добыча» была простой уставшей душой.
Она собирает души, показывает им путь. Порой больно наблюдать – за отходящими детьми, за молодыми, за любимыми. Порой охватывает трепет – если душа воистину прекрасна… когда собирательница плачет с улыбкой на лице по призрачному чуду, лишавшему этот мир своего света, чтобы подарить его другим пространствам. Но порой встречались души столь отвратительные, что… После одной такой я долго… меня долго выворачивало на углу. Как некий странный побочный эффект, я стал во всём искать красоту… чтобы забыть…
Я хочу верить, что моя душа никогда не станет… такой.
Я выглянул в окно и не увидел там ничего для себя нового: всё то же тёмное небо, что и обычно, всё тот же привычно грязный след отошедшего заката. Вчера я успел ещё застать уходящее солнце, и тогда зрелище алых распушённых перьев, покачивающихся на ветру у верхней кромки окна, заставило меня замереть на месте. Пронизанные таким ярким перед своим уходом солнцем, они словно светились, как перья из крыльев Ангела Жизни.
– Эй, ты идёшь?
Вздохнув, я оторвался от воспоминаний и пошёл за ней, тщательно заперев дверь нашей роскошной квартиры.
В лифте я уже привычно расположился на полшага за её плечом, как учил её предыдущий Ворон. Но тут её не от чего было охранять, и на две минуты, пока лифт незаметно скользил вниз сквозь десятки этажей небоскрёба, я позволил себе её оценить.
Свободная, но с безупречным вкусом подобранная одежда в спортивном стиле: брюки, в которых без подготовки можно упасть на шпагат, и узкая рубашка-безрукавка на молнии. Её волосы распущены, но их разделяют три тонкие косички с вплетёнными цветными нитями. Ту, что спускалась с её затылка, я осторожно принял в ладонь и незаметно поцеловал, ощутив губами её шёлковую прохладу. И выпустил за три секунды до того, как лифт дёрнулся, останавливаясь.
Всего несколько минут ходьбы. Её руки поднялись, словно вне зависимости от её воли, косички дрогнули, волосы разлетелись, как от сильнейшего ветра.
Я вздохнул с невольным облегчением – наша первая «добыча» была простой уставшей душой.
Она собирает души, показывает им путь. Порой больно наблюдать – за отходящими детьми, за молодыми, за любимыми. Порой охватывает трепет – если душа воистину прекрасна… когда собирательница плачет с улыбкой на лице по призрачному чуду, лишавшему этот мир своего света, чтобы подарить его другим пространствам. Но порой встречались души столь отвратительные, что… После одной такой я долго… меня долго выворачивало на углу. Как некий странный побочный эффект, я стал во всём искать красоту… чтобы забыть…
Я хочу верить, что моя душа никогда не станет… такой.