Не ждите чуда - чудите сами.
Если представить...
Дом старухи-знахарки: пучки сушёных трав, охапки останавливающего кровь мха, клепсидра у стены. На тахте - раненый старик, подобранный за порогом, и хозяйка, сделавшая всё, что могла, больше не смотрит на него. Утром он уйдёт.
Если открыть сундук, стоящий в самом тёмном углу, в нём можно найти драгоценное женское платье. Такое же роскошное, как обрывки костюма старика.
Стужей подворотни - мрачные глаза.
То ли был ей мужем, то ли не был сам.
То ли знал законы, то ли - лишь один:
Мрачные колонны, тени от гардин.
Царская оправа у её очей,
И не ведал права старый казначей.
Мокрая дорога, снег, убитый вдох.
...Полный кубок грога и подсохший мох.
Старая ведунья рану исцелит,
А водица-лгунья времени сцедит.
Утром же недужный в пламя костерка
Бросит сор ненужный - память старика.
Дом старухи-знахарки: пучки сушёных трав, охапки останавливающего кровь мха, клепсидра у стены. На тахте - раненый старик, подобранный за порогом, и хозяйка, сделавшая всё, что могла, больше не смотрит на него. Утром он уйдёт.
Если открыть сундук, стоящий в самом тёмном углу, в нём можно найти драгоценное женское платье. Такое же роскошное, как обрывки костюма старика.
Стужей подворотни - мрачные глаза.
То ли был ей мужем, то ли не был сам.
То ли знал законы, то ли - лишь один:
Мрачные колонны, тени от гардин.
Царская оправа у её очей,
И не ведал права старый казначей.
Мокрая дорога, снег, убитый вдох.
...Полный кубок грога и подсохший мох.
Старая ведунья рану исцелит,
А водица-лгунья времени сцедит.
Утром же недужный в пламя костерка
Бросит сор ненужный - память старика.